Александр Кочкин
Можно ли стальной трос с мочалом
связать?..
Часть 7.
В
тридцатых годах, словно снег на голову, свалилось на крестьянина новое слово –
колхозы. Оно взбаламутило и без того неспокойное, но размеренное течение его
жизни. То, что подразумевалось под понятием «хозяйское добро», стало вдруг
общественным.
Впервые
обобществленный скот разместили в наспех приспособленных сараях. Привычное
содержание в хлевах уже не устраивало новых хозяев. Но сразу же выявились
неудобства. Они-то и заставили строить
типовые скотные дворы с настилом полов, с кормушками, с удалением навоза. Если
в хлевах подстилка копилась в нарастающей пропорции, то новые дворы надо было
очищать от навоза ежедневно. Это противоречило традиционному правилу копить
органику до очередной «навозницы», то есть, времени, когда навоз вывозится под
определенные культуры. Более дальновидные руководители хозяйств строили
навозохранилища, а чаще «жижель» оставалась на месте, образуя возле двора
опасное навозное месиво. В результате навоз, который в полях Нечерноземья –
важнейший стимул возрождения плодородия, оказался как бы невостребованным.
Такие дворы по размеру были невелики – на 50 – 100 коров. Вся работа доярок
заключалась в ручном труде: дойка, кормление, уход. Если это можно было назвать
прогрессом, то он недалеко ушел от примитива.
Первый
комплексно-механизированный двор на 400 коров в Рыбинском районе был построен в
совхозе «Малиновец». Газеты скоро отшумели о «новой ступени прогресса»,
началась работа. С чего? С таких трудностей, которых никто, казалось, не
ожидал, но которые были неизбежны. Новый порядок работы на комплексе требовал и
соответствующего подбора стада, и более высокого уровня производственной
культуры самих работников. А тут – собрали коров, как говорят, с миру по нитке.
Лучшие, естественно, остались на старых дворах. Не удивительно и то, что в
первом штате работников комплекса оказались случайные люди. Не сразу удалось
настроить сложную механизацию, найти верную зоотехническую линию.
По надоям
комплекс надолго утвердился в разряде неблагополучных, стал своего рода пугалом
в комплексной перестройке животноводческих ферм. Многие из тех, кто превозносил
комплекс в похвальных реляциях, скоро сменил тон, доказывая непрактичность
такой застройки. Но программный ход был уже запущен.
Комплексно-механизированные дворы, пусть меньших объемов, строились во многих
хозяйствах.
Не без
споров и сомнений проходила застройка Знамовского комплекса в Рыбинском совхозе
«Волга». Он был рассчитан на 800 коров. Пущенный в эксплуатацию, комплекс
поначалу тоже «забуксовал». Причины, пожалуй, те же, что в «Малиновце».
Очередной комплекс в совхозе «Родина» застраивался уже с явным предубеждением.
Вновь проглядывала та ситуация, что выражена в пословице: «Акуля, что шьешь не
оттуля? – А я еще пороть буду».
«Пороть» -
да, пришлось немало. Тот же комплекс в «Родине». Перекроив проект по ходу строительства,
сократили его производственные объемы. Может, и хорошо. Потому что изначально
место застройки было выбрано неудачно. Многое пришлось «пороть» также на
Дятловском и Знамовском комплексах. Но это уже были явления положительного
порядка, ибо копились опыт, наработки…
Как-то
приехал я в «Родину» с намерением написать о доильной установке «елочка»,
которую там только что пустили в работу. Оборудованная в подсобном помещении,
«елочка» поблескивала новизной: свежей покраской, еще не затертым никелем. Но
по настроению доярок нельзя было сказать: довольны. Одеты были так, словно на
рыбалку собрались. В траншею, где подвешиваются к вымени коров аппараты, ,
входили, словно в опасную зону. Оттуда – ругань и матюги: «Придумали черт-те
что!..» Выходили потом, как выкупанные: «Сюда бы еще конструктора – пусть бы
рыбу ловил!» Даже на меня, корреспондента, набросились: «Напишете –
механизация, облегчение труда»…
Вряд ли тут
была вина конструктора. О работе «елочек» писалось тогда много. Что-то не
припомню критических отзывов. Видимо, в «Родине» случилось то самое – «шьет не
оттуля». Доярок, у которых не было опыта, никто не научил, не подсказал, с
какого конца подступать к делу. Да и монтировали, видимо, на скорую руку –
кое-как.
И потом,
когда преимущество комплексно-механизированных дворов все-таки определилось,
предубеждение осталось. В тех же Дятлове,
Знамове сумели подобрать стадо, решили кадровый вопрос, приспособились к
механизации. Правда, многое пришлось менять в технологии чуть ли не заново.
Скажем, в Знамове проектный кормоцех не потянул. Местные умельцев заново
переделали всю «начинку». Более четкой (позволяли условия) стала племенная
работа. Как бы по-новому развернулся творческий поиск специалистов:
зоотехников, ветеринарных работников, техников-осеменителей. Внедрялась
посменная звеньевая система работы. Результат не заставил себя ждать. Надой
возрос не только до среднерайонного уровня, но и значительно стал его
превосходить. Сократились затраты труда на производство единицы продукции, ее
себестоимость. В деле явно забрезжил интерес – новое в перспективе давало себя
знать.
Понятно,
«живой ток» такой крупной хозяйственной структуры, как комплекс, требует
четкого взаимодействия всех связок. И уход за скотом, и кормление его, и
воспроизводство стада – все должно быть в научно заданном направлении. Отсюда и
высокое требование к культуре производства и, естественно, к самим
исполнителям. Сам по себе человеческий фактор как бы включился в сложный
механизм новой технологии. Где раньше пришли к такому пониманию, там и успех
стал проявляться раньше.
Естественно,
за год-два, даже за пять-десять лет нравственно-психологический подъем одолеть
практически невозможно. И те плюсы, что обозначились в работе комплексов, пока
лишь – обещания. Но обещания довольно обнадеживающие. Значит,
научно-техническая линия программы в этом направлении верно шла.
Бывая по
долгу собственного корреспондента газеты в других районах, замечал:
положительные примеры очень и очень редки. Многие комплексно-механизированные
дворы прямо-таки удручали вопиющей бесхозяйственностью. Там и не работавшее ни
дня оборудование кормоцехов, разбитые трубы молокопроводов, свернутые шейки
автопоилок. Доильные аппараты (нужда заставила-таки ими пользоваться) если и
промывались, то кое-как, наспех, царила вопиющая антисанитария. Затолкав дело в
прежнюю колею, с новой технологией просто-напросто не посчитались. Как-то,
находясь в таком хозяйстве, спросил зоотехника: «Почему все запущено?»
- А потому
что перехлест умов - ответил он. – Ученые, проектируя, соображают одно, а в
глубинке понимание совершенно иное…
На мой
упрек в том, что ему-то, специалисту, и следует быть посредником, он ответил
таким доводом:
- Не вижу
возможности как можно стальной трос с мочалом связать…
И я понимаю
– осуждать его, право, было бы грешно: колхоз – в упадке, в людях –
крестьянская закваска, считай, выдохлась. В деревнях остались отсевки: пьянь да
рвань – те, кому в городе не светит. Кого приобщать к культуре хозяйствования?
К тому же культура эта не из практической сути извлечена, а кабинетная.
Опустили ее сверху на директивном «парашютике», она едва «лапками» земли
коснулась. Тем более, на правах опытных образцов, скроена далеко не по
привычной мерке, а на заморский лад.
Нетрудно
заметить: чем экономически крепче хозяйство, тем выше прописка новой передовой
технологии. Выходит, экономика и культура – в одной связке. Прямая
зависимость!.. жаль, что этот немаловажный фактор далеко не всегда берется в
расчет…
| 
